И, проскакав тенистую дубраву,
Он различил окно, окно и дом,
Он
ищет мост… но сломан старый мост,
Река темна, и шумны, шумны воды.
Неточные совпадения
Пятый день из дома, и там меня
ищут, и службе конец, и вицмундир в распивочной у Египетского
моста лежит, взамен чего и получил сие одеяние… и всему конец!
Хоть римский твой и чуден огурец…» —
«Послушай-ка», тут перервал мой Лжец:
«Чем на
мост нам итти,
поищем лучше броду».
Нужно ли вам поэзии, ярких особенностей природы — не ходите за ними под тропики: рисуйте небо везде, где его увидите, рисуйте с торцовой мостовой Невского проспекта, когда солнце, излив огонь и блеск на крыши домов, протечет чрез Аничков и Полицейский
мосты, медленно опустится за Чекуши; когда небо как будто задумается ночью, побледнеет на минуту и вдруг вспыхнет опять, как задумывается и человек,
ища мысли: по лицу на мгновенье разольется туман, и потом внезапно озарится оно отысканной мыслью.
Я дождался наших на
мосту, ведущем в Напу, и мы пошли в город
искать миссионеров.
«Изволите видеть, ходит мимо красавец почтенный, мужчина степенный, усы завиты, бачки подбриты, глядит молодцом, барином, не купцом. Ходит по Кузнецкому
мосту,
ищет денег приросту, с первого числа, грит, удружу, на всех по полтыщи наложу, мы им наживать даем, значит, повысим за наем.
Или лучше вот этак мне сделать?..» Таким-то образом сомневаясь и
ища ключа и разрешения сомнений своих, герой наш добежал до Семеновского
моста, а добежав до Семеновского
моста, благоразумно и окончательно положил воротиться.
— Вот так бы и говорил сразу, а то не люблю таких людей, что подле самого
мосту ищут броду. Иному человеку лучше десять верст исколесить проселками, чем одну версту прямою дорогой. Вот и я тебе сейчас все толком, по пунктам, как говорится, скажу: у Янкеля был шинок, а у мельника — два.
На другой же день после освящения
моста с жадностью хватаю местный «Вестник» и
ищу в нем про свою особу.
Мы шли, шли… Никто из встречных не знал, где деревня Палинпу. На нашей карте ее тоже не было. Ломалась фура, мы останавливались, стояли, потом двигались дальше. Останавливались над провалившимся
мостом,
искали в темноте проезда по льду и двигались опять. Все больше охватывала усталость, кружилась голова. Светлела в темноте ровно-серая дорога, слева непрерывно тянулась высокая городская стена, за нею мелькали вершины деревьев, гребни изогнутых крыш, — тихие, таинственно чуждые в своей, особой от нас жизни.